Михаил Юрьевич Лермонтов «Смерть поэта"Погиб поэт! — невольник чести —Пал, оклеветанный молвой, С свинцом в груди и жаждой мести, Поникнув гордой головой! … Не вынесла душа поэтаПозора мелочных обид, Восстал он против мнений светаОдин как прежде… и убит! Убит! … к чему теперь рыданья, Пустых похвал ненужный хор, И жалкий лепет оправданья? Судьбы свершился приговор! Не вы ль сперва так злобно гналиЕго свободный, смелый дарИ для потехи раздувалиЧуть затаившийся пожар? Что ж? Веселитесь… — он мученийПоследних вынести не мог: Угас, как светоч, дивный гений, Увял торжественный венок. Его убийца хладнокровноНавел удар… спасенья нет: Пустое сердце бьется ровно, В руке не дрогнул пистолет. И что за диво? … издалека, Подобный сотням беглецов, На ловлю счастья и чиновЗаброшен к нам по воле рока; Смеясь, он дерзко презиралЗемли чужой язык и нравы; Не мог щадить он нашей славы; Не мог понять в сей миг кровавый, На что он руку поднимал! … И он убит — и взят могилой, Как тот певец, неведомый, но милый, Добыча ревности глухой, Воспетый им с такою чудной силой, Сраженный, как и он, безжалостной рукой. Зачем от мирных нег и дружбы простодушнойВступил он в этот свет завистливый и душныйДля сердца вольного и пламенных страстей? Зачем он руку дал клеветникам ничтожным, Зачем поверил он словам и ласкам ложным, Он, с юных лет постигнувший людей? … И прежний сняв венок — они венец терновый, Увитый лаврами, надели на него: Но иглы тайные сурово Язвили славное чело; Отравлены его последние мгновеньяКоварным шопотом насмешливых невежд, И умер он — с напрасной жаждой мщенья, С досадой тайною обманутых надежд. Замолкли звуки чудных песен, Не раздаваться им опять: Приют певца угрюм и тесен, И на устах его печать. — А вы, надменные потомкиИзвестной подлостью прославленных отцов, Пятою рабскою поправшие обломкиИгрою счастия обиженных родов! Вы, жадною толпой стоящие у трона, Свободы, Гения и Славы палачи! Таитесь вы под сению закона, Пред вами суд и правда — все молчи! … Но есть и божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждет; Он не доступен звону злата, И мысли и дела он знает наперед. Тогда напрасно вы прибегнете к злословью: Оно вам не поможет вновь, И вы не смоете всей вашей черной кровью Поэта праведную кровь!
