Это маленькая поэма, завершающая цикл и в позднейших изданиях самаполучившая название «Озеро Чад». В этой поэме рассказывается обафриканской женщине, полюбившей путешественника-европейца и бежавшей сним от мужа: Белый воин был так строен, Губы красны, взор спокоен, Онбыл истинным вождем; И открылась в сердце дверца, А когда нам шепчетсердце, Мы не боремся, не ждем. Он сказал мне, что едва ли И во Франциивидали Обольстительней меня, И как только день растает, Для двоих оноседлает Берберийского коня. После побега, после наполненногоопасностями путешествия она оказывается «ненужно-скучной любовницей» , брошенной в Марселе и боящейся даже умереть, потому что … там, в поляхневедомых, Там мой муж, он ждет и не прощает. Таким образом, путь из"здесь» в «там» становится самостоятельной ценностью (описание пути в"Озере Чад» здесь «я» уже женщина — человек Африки (хотя по-прежнему связана с"зимними дождями», да еще и «светлее всех вокруг"), и при этом онаувлечена европейцем; иначе говоря, именно она — героиня романтическойистории. Она увлечена чужим мужчиной — и ради него покидает мужчинусвоего. Она стремится в далекую Европу — и находит там унижение и позор. Но мужчина здесь уже не «ты», а «он», к тому же раздвоился наувлекающего в неизвестную даль циника-европейца и преследующего, грозного и сильного, знающего, что такое честь и бесчестие, мужа. Здесьнет и следа того бессилия мужчины, которым было проникнуто первоестихотворение цикла; здесь женщина подчиняется — и утрачивает все. Однако ей предстоит вернуться и возместить позор, причиненный ее побегом- возвращение неизбежно, пусть не в этом мире; она его боится, ноничего не может поделать. Как видим, и здесь побег в «прекрасноедалеко» ведет женщину к худшему состоянию — хотя она сильна и полнарешимости следовать за мечтой. Для мужчины же и гибель на таком пути — не помеха в исполнении своего долга — или своих прихотей. Поэт попыталсявстать на место своего персонажа, говорить от его (вернее, ее) лица — но в сущности изменилось очень мало. Романтика не сближает людей; возвращение к «здесь» неизбежно — и ничего хорошего не сулит.
