Гамлет — выразитель взглядов и идей эпохи Возрождения. Шекспир вступил в новый XVII век как зрелый и овеянный славой художник. Началось последнее десятилетие его творчества. Художник с огромной силой выражает мысли и настроения передовых людей своего времени, он создает цикл своих великих трагедий. По мысли Шекспира природа человека неотрывна от добра. И истоки трагедии писатель видит в расхождении природы человека и его поведения. Этот конфликт Шекспир наиболее полно и ярко показал в одной из самых своих значительных трагедий “Гамлет”. Каждое время по-новому переживало ситуации и проблемы этой трагедии. В течении почти четырех веков она служила человечеству зеркалом, в котором каждое поколение рассматривало свое лицо. И всякий раз это лицо было иным. Сохраняя свой строгий костюм, датский принц представал то пылким, то вялым, то гуманным, то холодным. Почему? Гамлет — не узко-бытовой образ, но характер, наполненный огромным философским и жизненным содержанием. В образе Гамлета с определенной силой выражено то состояние, которое было типично для множества людей шекспировской эпохи. Понять героя любой драмы можно исходя из логики самой драмы. Не то с Гамлетом. Недаром другие персонажи трагедии сравнивают Гамлета сегодня с Гамлетом вчерашним. Вот таким вспоминает прежнего Гамлета Офелия: “Взор вельможи, меч солдата, язык ученого” 1. Для принца пороки двора — концентрация нравов всей парадной, официальной жизни государства, и 1 Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии, собр. В 2-х томах, т.II — М., Рипод классик, 2001, стр.197. Он так измучен, так раздражен, что едва боковым зрением улавливает другую его сторону. Как принц, Гамлет хорошо знает, чего стоят так называемые «высокие» звания и почести, за которыми всегда срываются случайности рождения или прихоти властелина. Гамлет несет в себе луч великой надежды — горячий интерес к будущему человечества. Последнее его желание — сохранить свое “раненое имя” в памяти потомства, и, когда Горацио намеревается допить остаток яда из кубка, чтобы умереть вслед за другом Гамлет молит его не делать это. Отныне долг Горацио — рассказать людям о том, что произошло с Гамлетом и почему он так страдал. У Гамлета глубокий и подвижный ум — все схватывает на лету. В аристократической среде держится он непринужденно, отлично зная все винтики и механизм ее этикета, к простым людям не подделывается и не проявляет никакого высокомерия. Не только серьезным своим речам, даже каламбурам, шуткам, остротам всегда придает он глубокомысленный поворот, вследствие чего они кажутся одновременно и доходчивыми, и замысловатыми. Оставаясь наедине с самим собой, Гамлет как бы импровизирует; его раздумья не перепевы общих истин обихода житейского, а самобытные, давно выстраданные и вот здесь, сейчас родившиеся, не успевшие остыть, превратиться в сухие умозаключения. Благочестия в нем ни на йоту, хотя по старинке он верит, что «душа бессмертна», что существуют овеянные небом «благочестивые духи» и «дышащие гиеной проклятые» духи. Он далек от самодовольства, не считает, что все им уже познано — напротив, в окружающем его мире, уверен он, бесконечно много еще неразгаданных тайн. Доверчивый к людям, Гамлет ждет от них откровенности и прямоты, но что поделать, эти душевные качества встречаются крайне редко. Иногда он играет своим остроумием, мастерски пародирует напыщенную манеру своих собеседников и делает это так, что ее плутоватая функция сразу выплывает наружу. Думает Гамлет не по чужой указке. Физически он — как в железных тисках, во дворце ему — как в тюрьме, единственная его опора против всего света — независимость суждений.
